Сказка о Варенье

Мне тоже хочется написать сказку. О чем-то таком приятном, нежном, сладком, вкусном, пахучем как… ну как варенье.

Жило-было Варенье. Варенье было хорошенькое, сладенькое, пухленькое, душистое. Мужем Варенья был Сахар. Их любовь была стара как мир, как вечность, и это последнее время как-то напрягало Варенье. Вспоминались первые встречи-свидания, как сладко пах воздух, как сладко-сладко целовался Сахар. Вкусно, по-французски, с языком. М-м-м-м. Да и Сахар тогда был не тот. Спортивный, накачанный, пресс кубиками, мускулы, бицепсы-трицепсы. Все подтянутое, накачанное, прям рафинад. «Да и я была не та», - вздыхало Варенье, жалуясь подруге Корице – «помнишь, мое красивенное, волшебное хрустальное платье специально для меня купленное вазочка-варенница, и длиннющая шпилька на обувке прозрачная, алмазная прям. А счас чё. Сахар какой-то мешковатый, огрюз совсем, круглый, живот, дряблый весь. Я работаю в банке, толстею и притошниваюсь». Корица успокаивала Варенье, мол, кризис среднего возраста, лунные сутки, знаки и тд, и тп.

Мужем Корицы был Ванилин. Они с Сахаром дружили еще со школы. И в последнее время Сахар стал частенько засиживаться у них в гостях. Сидел, Видно, что домой идти не хочется, пока не выпроважали. Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева. Корица в душе жалела и Сахар, и Варенье, утешала, примиряла и любила обоих. Сахар становился все заботливей и заботливей, то сладостей с работы принесет, то ванну с пеной сделает, с детьми играет, даже спортом заниматься стал. А Варенье, не любящее приторности, еще хуже, все пенится, киснет.

И вот Варенье взяло и влюбилось. По нраву стал Варенью Перец. Жгучий, яркий, запоминающийся, иностранец, Чили все-таки, рыжие волосы, острый взгляд. Аж дух захватывает. Вот так мужчина – Перчик! Перец был женат на Лаврушке. И что он в ней нашел – сухонькая, бледненькая, как моль кухонная одно расстройство. Был у нее конечно тонкий шарм, аромат.

Варенье изо всех сил принялось очаровывать Перец: флирт, SPA , новая прическа, маникюр, даже похудело, выбралось из банки в хрустальное платье-вазочку. Прибавилась к Варенью какая-то неестественность. И не радовал Варенье никто ни Сахар, ни жизнь, ни детки-конфетки. Если очень хочешь своего добьешься. Отвел Перец глаза от своей Лаврушки и заметил – о чудо!- заметил Варенье. То они вместе зацепились в разговоре, то танцевали на вечеринке, Варенье прижималось к Перцу всем своим сладким тельцем и сладко шептало что-то на ухо ему, а Перец отвечал, и от его слов Варенье бросало в жар. И не догадывалось Варенье, что Небесная канцелярия объявила этот год «Годом сбычи его глупых мечт», и Варенье получило Перец. Свиданье, свиданье, свиданье!!! Тра-ля-ля.

Сладко замирало клубничное сердце у Варенья, оно примеряло, платья кружило по комнате в танце, зачем-то сотый раз обнимало Корицу и просило отмазать если чё. Чё произошло как обычно неожиданно что-ли. Как-то неуютно было им обоим в кафе, а не дома на кухне. Пили Baileys и перцовку, разговоры разговаривали, Варенье таяло таяло, целовались. «Ну и острый ты»,-думало Варенье, -«прям кусачий, аж губы пекут». Перец был горяч и ненасытен. Секс был переполнен острыми ощущениями, он играл с пламенем и острыми предметами, жег Варенье взглядом и поцелуями, терся о сладкое тело щетиной (которая пару часов назад была секси небритостью) отчего горело все лицо и тело. От его ласк Варенье заливало краской, дух захватывало, даже перехватывало.

Утром Варенье убегало из гостиницы. Поспешно собирало в впопыхах свой малиновый прикид и малиновые перченые горькие мысли. Дома что-то соврало о ночных посиделках с Корицей, отвело взгляд от грустного Сахара и убежало на работу. Варенье стало пропадать на работе. Все чаще и чаще оставалось допоздна в банке. Теперь вместо скуки у Варенья на душе была горечь. Совершено случайно Варенье и Перец столкнулись в лифте. Пошли на кофе. После третей сигареты заговорили. Перец давно приехал из Мексики сюда и Лаврушка тоже эмигрантка. А весь мир говорит что русское Варенье самое самое в мире. Вот решил попробовать. «Прости»,- сказал Перец, - «обидеть правда не хотел, но приторная ты, приторно-сладкая. Уж слишком хороша. Я Лаврушку люблю за загадочность и тонкую душевную организацию. А ты добренная». «Да и под стать Сахару»,- Варенью как гора с плеч упала. Все чаще и чаще стала дома бывать и на Сахар смотреть, и снова любить. Ведь у нее муж супер – и работа важная – начальник отдела сладостей, и домашний, и дети его любят, и с алкоголем не множится. Да и в постели с ним сладко-сладко, тянуще-сладко-липко…

Новый год. Пяненькое и игристое от шампанского Варенье прижималось к своему Сахару, и они были вдвоем по-настоящему счастливы, долго и сладко целовались, а впереди была сладострастная ночь. И лишь на дне клубничного Вареньего сердечка осталась маленькая горчинка.

Корица.